Борис Соколов: 22 июня 1941 года. Почему Сталин не поверил Черчиллю?

Как известно, британская сторона неоднократно предупреждала Советский Союз накануне 22 июня 1941 года о приближающемся германском нападении. Однако Сталин считал, что Англия и США намеренно дезинформируют его, чтобы спровоцировать на скорейшее вступление в войну с Германией. Сталин собирался воевать с Гитлером, но только не 22 июня 1941 года.

При этом генсек готовился не к тому, чтобы отражать германское нападение, а всерьез надеялся, что удастся ударить по Германии первым. Сталин не сомневался, что Гитлер готовиться напасть на него, но доклад начальника Разведуправления Красной Армии генерал-лейтенанта Филиппа Голикова от 20 марта 1941 года, где утверждалось, что «наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира». (http://www.chekist.ru/article/1779) Сталин предполагал, что германское вторжение на Британские острова произойдет летом 1941 года, и в любом случае вермахту понадобится несколько месяцев на то, чтобы сломить сопротивление британской армии. Учитывая неизбежные при этом большие потери, особенно в бронетехнике и авиации, а также расход горючего и других ресурсов, даже успешная операция по захвату Британских островов в 1941 году не позволила бы Гитлеру в том же году напасть на СССР. И тем более невозможным стало бы германское нападение на Советский Союз в ближайшее время, если бы операция по высадке в Англии оказалась бы неудачной, Англия устояла бы, и на британском побережье образовался бы позиционный фронт. В этом случае Германии все ресурсы пришлось направить либо на удержание и снабжение плацдарма, либо на последующую эвакуацию уцелевших соединений вермахта с этого плацдарма, что наверняка сопровождалось бы тяжелыми потерями, если вообще не почти полным уничтожением десанта. Поэтому Сталин ожидал германского нападения на Советский Союз только в 1942 году, сам же собирался ударить по Гитлеру летом 1941 года. Казалось вполне логичным, что Гитлер сперва постарается разделаться с Англией, чей экспедиционный корпус уже понес тяжелое поражение в Дюнкерке, а уже потом обрушиться всеми силами на Советский Союз. Поэтому Сталин спокойно планировал советское нападение на Германию. 11 марта 1941 года был готов очередной план развертывания Красной Армии на Западе, который предусматривал нанесение главного удара на юго-западном направлении. На этом плане как раз в разделе, посвященном юго-западному направлению, сохранилась резолюция заместителя начальника Генштаба генерал-лейтенанта Николая Ватутина: «Наступление начать 12.06», т. е. 12 июня. (https://argumentua.com/stati/nastuplenie-nachat-1206-kak-nkvd-gotovilsya-k-voine-dokumenty-arkhiva-sbu) Конечно же, не Ватутин определял, когда следует напасть на Германию. Можно не сомневаться, что дату предполагаемого нападения ему продиктовал сам Сталин. Скорее всего, генеральный секретарь спросил у своих генералов, сколько времени потребуется для подготовки нападения на Германию, и получив ответ – 3 месяца (или не менее 3 месяцев), просто отсчитал указанный срок от 11 марта. Не исключено, что план обсуждали как раз 12 марта и, из соображений секретности, на даче Сталина в Кунцево, так как ни 11, ни 12 марта Сталин в его кремлевском кабинете не был. Естественно, дата 12 июня была условной. Даже если бы к этому дню была бы завершена вся подготовка к наступлению на Германию, нападение, по всей вероятности, осуществили бы 15 июня, в воскресенье, чтобы максимально усилить фактор внезапности. Но, как это было обычным делом для большинства советских наступательных операций периода Великой Отечественной войны, первоначальный срок подготовки нападения на Германию не был выдержан, и, судя по директивам о выдвижении войск к границам и перемещения туда запасов продовольствия, горючего, боеприпасов и т. д., уже с середины мая 1941 года начало наступления планировалось на середину июля, вероятно, без конкретной даты, а по мере фактической готовности войск.

Тем временем Гитлер завершал подготовку операции «Барбаросса». Он тоже нисколько не сомневался, что Сталин собирается напасть на него, но точную дату нападения не знал, и не исключал, что советское нападение может последовать еще в 1941 году. Поэтому и спешил с нападением на СССР. Первоначально начало операции «Барбаросса» было запланировано на 15 мая 1941 года. Однако из-за антигерманского переворота в Югославии в конце марта Гитлеру пришлось бросить на Балканы для покорения Югославии и Греции значительно больше войск, чем он первоначально намеревался, и нападение на СССР было перенесено на 22 июня.

Германия постепенно сосредотачивала у советских границ силы для осуществления «Барбароссы», что не могло укрыться от советской разведки. Тогдашний начальник Генерального штаба Георгий Жуков во фрагменте мемуаров, не попавшем в прижизненное издание, вспоминал: «Весной 1941 года в западных странах усилилось распространение провокационных сведений о крупных военных приготовлениях Советского Союза против Германии. Германская печать всячески раздувала эти сведения и сетовала на то, что такие сообщения омрачают советско-германские отношения.

– Вот видите, – говорил И. В. Сталин, – нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга. Это тонкая политическая игра…

Помню, как однажды в ответ на мой доклад о том, что немцы усилили свою воздушную, агентурную и наземную разведки, И. В. Сталин сказал:

– Они боятся нас. По секрету скажу Вам, наш посол имел серьезный разговор лично с Гитлером, и тот ему конфиденциально сообщил: „Не волнуйтесь, пожалуйста, когда будете получать сведения о концентрации наших войск в Польше. Наши войска будут проходить большую переподготовку для особо важных задач на Западе””. (https://www.litmir.me/br/?b=131749&p=77) Получается, что еще весной 1941 года Сталин не воспринимал сосредоточение германских войск у границ как угрозу германского нападения на Советский Союз, а считал это лишь оборонительными мероприятиями на случай советского вторжения.

Британский премьер Уинстон Черчилль весной 1941 года не сомневался в скором нападении Германии на СССР (о том, что Сталин готовит нападение на Гитлера, Черчилль даже не подозревал). 3 апреля он направил послу в Москве Стаффорду Криппсу свое первое послание Сталину: «Передайте от меня Сталину следующее письмо при условии, что оно может быть вручено лично вами.

Я располагаю достоверными сведениями от надежного агента, что, когда немцы сочли Югославию пойманной в свою сеть, то есть после 20 марта, они начали перебрасывать из Румынии в Южную Польшу три из своих пяти танковых дивизий. Как только они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше превосходительство легко поймет значение этих фактов».

Однако вследствие того, что Криппс по ряду причин не хотел передавать это послание Сталину, оно было вручено генсеку только 22 апреля, и то не лично, а через заместителя наркома иностранных дел Андрея Вышинского. Черчилль использовал информацию, полученную благодаря взлому британской разведкой германской шифровальной машины «Энигма» (в этой операции большую роль сыграли польские инженеры). То, что англичане читают германские шифровки, держалось в глубокой тайне, и полученная по этому каналу информация передавалась другим странам только в исключительных случаях. Черчилль решил, что это как раз такой случай, и строго отчитал Криппса, что тот затянул передачу его послания Сталину. Из этого послания явствовало, что немцы стягивают к советской границе танковые дивизии, что могло свидетельствовать о наступательных намерениях вермахта. (http://nozdr.ru/militera/memo/english/churchill/3_20.html)

Советский посол в Лондоне Иван Майский 9 мая сообщал в Москву: «По русскому вопросу Черчилль рассуждает так: если бы путем уступки и дружественного обращения можно было бы вовлечь СССР в войну, игра стоила бы свеч. Так как, однако, СССР упорно отстаивает позицию нейтралитета, то не имеет смысла специально затрачивать усилия на улучшение отношений с ним. К тому же Германия все равно скоро нападет на СССР, тогда он сам к нам придет». (http://vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/01_06/MAYDAY.HTM) Черчилль в мемуарах вспоминал, что британская разведка еще 23 мая 1941 года полагала, что «слухи о предстоящем нападении на Россию утихли и имеются сведения, что эти страны намерены заключить новое соглашение». (http://nozdr.ru/militera/memo/english/churchill/3_20.html) Но уже 31 мая британский комитет начальников штабов направил командованию на Среднем Востоке телеграмму, в котором предупреждал о вероятности скорой германо-советской войны: ««У нас имеются ясные указания, что немцы сосредоточивают сейчас против России огромные сухопутные и военно-воздушные силы. Используя их в качестве угрозы, они, вероятно, потребуют уступок, могущих оказаться весьма опасными для нас. Если русские откажут, немцы выступят». А 5 июня британская разведка сочла, что Германия, возможно, Германия хочет устранить потенциальную угрозу «становящихся все более мощными советских вооруженных сил», но не была уверена, последует ли во второй половине июня война или соглашение.

10 июня британская разведка, наконец, пришла к более определенному выводу: «Сейчас имеются новые данные, свидетельствующие о том, что Гитлер решил покончить с помехами, чинимыми Советами, и напасть». (http://nozdr.ru/militera/memo/english/churchill/3_20.html) Черчилль с выводами разведки согласился и довел их до сведения редакторов британских газет с явным расчетом, что информация очень скоро достигнет советского посольства. Так и получилось. Уже 12 июня Майский телеграфировал в Москву, что редакторам газет «С явным оживлением Черчилль сообщил, что немцы концентрируют громадные силы на советской границе, силы слишком большие для того, чтобы можно было думать просто об игре на нервах». (http://vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/01_06/MAYDAY.HTM)

Чтобы прикрыть сосредоточение германских войск в последние 10 дней перед вторжением, когда к советской границе перебрасывались танковые дивизии и основные силы люфтваффе, германское руководство решило осуществить дезинформацию с участием министра информации и пропаганды Йозефа Геббельса. Его статья Геббельса «Крит как пример» появилась в нацистском официозе «Фёлькише Беобахтер» 13 июня 1941 года. Там содержались прямые намеки на то, что в ближайшее время, по примеру недавней высадке на Крите, вермахт высадится на Британских островах, а сосредоточение германских войск на Востоке призвано лишь отвлечь внимание от подлинных намерений Германии. Тираж газеты был тотчас конфискован цензурой, но с таким расчетом, чтобы свои экземпляры успели получить посольства в Берлине, а также зарубежные подписчики. Заявление ТАСС, впервые переданное по радио вечером 13 июня и утверждавшее, что и СССР, и Германия строго соблюдают взаимные обязательства, было реакцией на публикацию статьи Геббельса. Именно так ее и расценил сам рейсминистр пропаганды, отметив в дневнике, что „русские, кажется, еще ни о чем не подозревают”. 14 июня Геббельс с удовлетворением записал в дневнике: «Английское радио уже заявило, что наши выступления против России – пустой блеф, за которым скрывается наша подготовка к вторжению (на Британские острова. – Б. С.). Такова и была главная цель. В мировых новостях царит полнейшая неразбериха…» (https://pretich.ru/articles.php?article_id=452)

Британское правительство этой дезинформации не поверило. Благодаря «Энигме» оно знало, что пока что нет никакой концентрации германских дивизий для последующей высадки в Англии и что еще важнее – в портах Ла-Манша нет достаточного для ее осуществления количества судов. Черчилль теперь уже не сомневался, что германское вторжение в СССР последует в самое ближайшее время, и решился еще раз предупредить Сталина, на этот раз более широко применяя данные «Энигмы». 16 июня 1941 года советский посол в Великобритании Иван Майский докладывал в НКИД: «Сегодня Кадоган (статс-секретарь британского МИДА. – Б. С.) по поручению Идена (министра иностранных дел Англии. – Б. С.) сообщил мне более детальную информацию о концентрации германских войск на советских границах.

1. Общее количество германских войск, в настоящий момент сконцентрированных на советских границах, по сведениям британского генштаба, составляет 80 дивизий в Польше, 30 в Румынии и 5 в Финляндии и Северной Норвегии, всего 115 дивизий, не считая мобилизованной румынской армии.
2. Более детальные сообщения, в течение апреля, мая и июня получавшиеся британским генштабом, представляют следующую картину:

а) со стороны Польши и Румынии — 8 апреля сообщают о большом движении воинских поездов через Катовицы; 18 апреля сообщают о большой концентрации германских войск в районе Ужгорода и о том, что две моторизованные дивизии прошли через Ольмюц в направлении Моравской Остравы; 23 апреля сообщают, что через Ольмюц в сторону советской границы прошли 18 поездов с инфантерией; 25 апреля сообщают, что большое количество германских войск прошло через Лодзь в сторону советской границы и что в Молдавии сосредоточено 12 германских дивизий; 8 мая сообщают, что большое число воинских поездов и много самолетов находится на пути в Молдавию; 27 мая сообщают, что движение в Молдавию все продолжается, причем ежедневно туда проходит 25–30 воинских поездов; 31 мая сообщают, что большое количество воинских поездов и много артиллерии проходит через Краков на Восток; 3 июня сообщают, что в Молдавию приехали фельдмаршалы Лист и Рейхенау; 4 июня сообщают, что две германских механизированных дивизии переброшены в район Буковицы, и что эвакуация гражданского населения из Молдавии закончена;

б) Со стороны Финляндии и Норвегии: в апреле (дата не дана) одна германская дивизия прошла через Финляндию в Киркенес, 27 апреля 1500 человек германских войск прошло через Финляндию в Нарвик, 8 мая сообщают, что в районе Петсамо на норвежской территории сосредоточено до 20 тысяч германских войск, 11 июня сообщают, что в Финляндию переброшены 2 германских дивизии и что третья идет морем из Осло. В Або и других финских гаванях по Ботническому заливу в июне отмечается большое количество немецких судов с войсками и снаряжением». (https://alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1011971)

Британские данные были абсолютно точными. Всего в первом эшелоне вторжения было сосредоточено 120 германских дивизий, но 16 июня несколько дивизий еще находились в переброске. Также с первого дня вторжения предполагалось использовать против СССР румынскую армию. За оставшихся до германского нападения 6 дней подготовиться к наступлению, запланированному на середину июля, было уже нереально, но времени для элементарных оборонительных мер еще оставалось достаточно: можно было привести войска в боевую готовность, рассредоточить авиацию по полевым аэродромам достаточно далеко от границы, чтобы не попасть под огонь германской артиллерии, раздать войскам боеприпасы и горючее, в том числе из неприкосновенного запаса, занять оборонительные сооружения, подтянуть к границе дополнительные силы и, наоборот, вывести войска из тех пунктов, где они оказывались в ловушке в случае германского наступления, в частности, основную часть гарнизона Брестской крепости и хотя бы часть дивизий с Белостокского выступа, наконец, начать претворять в жизнь планы обороны, если они существовали. Это не предотвратило бы поражение Красной Армии в приграничных сражениях, но могло уменьшить размер катастрофы. Однако ничего подобного сделано не было. Продолжалась подготовка июльского нападения на Германию, как если бы угрозы германского нападения в самые ближайшие недели и дни не существовало. В частности, 4 июня 1941 года Политбюро приняло постановление о формировании к 1 июля1941 года в составе Красной армии 238-й стрелковой дивизии Средне-Азиатского военного округа, „укомплектованной личным составом польской национальности и знающими польский язык”. (https://bazaistoria.ru/blog/43454583889/Sobiralsya-li-Stalin-napast-na-Gitlera–6-chast) Такую дивизию надо было формировать заранее только в том случае, если Советский Союз собирался ударить первым и вторгнуться в Германию через территорию Польши. В противном случае польскую дивизию следовало начать формировать только после начала германского нападения на СССР, поскольку все равно в течение первых недель войны бои неизбежно велись бы на советской территории. Аналогичным образом за месяц до советского нападения на Финляндию началось формирование Финского корпуса Красной Армии.

На предупреждение, переданное Майским, последовала реакция, но совсем не та, на которую рассчитывал Черчилль. В тот же день, 16 июня, Вышинский, наверняка с санкции Сталина, дал отповедь временному поверенному Англии в Москве Герберту Лейси Баггалею. Англичанин выразил недоумение, почему в Заявлении ТАСС от 14 июня упоминалось имя после Криппса как якобы основного источника слухов о близости советско-германской войны. Вышинский докладывал Молотову: «Я ответил Баггалею, что сообщение ТАСС констатирует факты, как они есть. Факты таковы, что после прибытия Криппса в Лондон английская пресса особенно стала муссировать слухи о предстоящем нападении Германии на СССР. Сообщение ТАСС характеризует поведение английской прессы до и после приезда Криппса в Лондон. Баггалей заметил, что он понимает логически правильное изложение этой части сообщения ТАСС, но не находит в сообщении ТАСС и в моих объяснениях ответа на вопрос, почему же в этой связи упоминается имя Криппса. Рядовой человек, прочитав эту часть сообщения ТАСС, неизбежно свяжет это сообщение с именем Криппса, что, по его мнению, было бы неправильно.

На это я заметил, что какие-либо претензии по этому вопросу, очевидно, надлежало бы адресовать к английским журналистам и редакторам газет, которые так усиленно стали муссировать слухи, опровергнутые ТАСС, особенно после приезда в Лондон Криппса… я ответил Баггалею, что, как видно из сообщения ТАСС, для СССР нет никаких оснований проявлять какое-либо беспокойство. Беспокоиться могут другие». (https://alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1011972)

Одна из причин, почему Сталин не поверил Черчиллю за несколько дней до германскогосоветская разведка в полтора-два раза завышала численность немецких войск, которые могли быть развернуты против Советского Союза. Можно предположить, что такое завышение делалось военными для того, чтобы, с одной стороны, побудить Сталина сконцентрировать на западе максимум сил и средств, а, с другой стороны, оправдать возможные неудачи тем, что противник был слишком силен. Вместо реальных 209 дивизий и 3 бригад советская разведка насчитывала в вермахте около 300 дивизий. В плане превентивного удара от 15 мая 1941 года, составленном Александром Василевским и Николаем Ватутиным по приказу наркома обороны маршала Семена Тимошенко и начальника Генштаба Георгия Жукова, все силы вермахта оценивались примерно в 230 пехотных, 22 танковых, 20 моторизованных, 8 воздушно-десантных и 4 кавалерийских дивизий, а всего около 284 дивизий, а в датированной тем же днем справке Разведупра общее число германских дивизий оценивалось в 286-295, включая 8–10 парашютно-десантных дивизий. (https://aillarionov.livejournal.com/1160696.html) Уже к 15 мая Разведупр РККА насчитывал у советских границ 114–119 дивизий, включая 6 дивизий, находящихся в районе Данциг – Познань – Торн. Из них пехотных – 82–87, горных – 6, танковых – 13, моторизованных – 12, кавалерийских – 1. В действительности к началу мая вермахт имел против СССР только 45 дивизий, в том числе 2 танковые и 1 кавалерийскую дивизию. В течение мая на Восток было переброшено еще 13 пехотных дивизий, но даже если предположить, что все они прибыли до 15 мая, советская разведка завышала число дивизий в 2 раза. Почти все танковые дивизии и все моторизованные дивизии были переброшены к советским границам в последние 10 дней перед 22 июня. Но Сталин ориентировался на данные советской разведки, а в свете их 115 дивизий у советских границ, включая танковые и моторизованные, о которых сообщал Черчилль, еще не воспринимались как непосредственная угроза. Ведь по данным советской разведки практически все эти германские силы были зафиксированы у советских границ еще 5 мая. 115 дивизий составляли лишь 40,5% от предполагаемых у вермахта 284 дивизий. Сталин же был убежден, что для нападения на Советский Союз Гитлер использует значительно больше половины имевшихся у него сил, в том числе почти все танковые и моторизованные дивизии. 1 июня число германских дивизий у советских границ оценивалось Разведупром в 120-122, включая 14 танковых и 13 моторизованных (на самом деле число танковых дивизий по сравнению с 15 мая не изменилось, а моторизованных по-прежнему не было у советских границ), тогда как против Англии на всех фронтах, по мнению советской разведки, действовало 122-126 германских дивизий (76-80 – на Западе), а в резерве оставалось 44-48 дивизий. (https://liewar.ru/knigi-o-vojne/354-zapiski-nachalnika-razvedupra-iyul-1940-goda-iyun-1941-goda.html?showall=1) С учетом этих цифр, имевших мало общего с реальностью, Сталин воспринял сообщение Черчилля от 16 июня как дезинформацию, значительно приуменьшавшую германские силы и провоцирующие СССР на скорейшее нападение на Германию. Кроме того, как думал Сталин, для нападения на СССР Гитлер должен перебросить еще 8 танковых и 7 моторизованных дивизий, что должно занять еще некоторое время.

Как легко можно убедиться, Черчилль отнюдь не пытался спровоцировать советско-германскую войну, как думал Сталин и как до сих пор утверждают некоторые российские публицисты, а только пытался честно предупредить о готовящемся германском нападении на Советский Союз, которое 16 июня уже выглядело неизбежным, причем не побоялся в своем предупреждении раскрыть сверхсекретную информацию. Однако Сталин предупреждению не поверил, что усугубило для СССР трагедию 22 июня.

Борис Соколов, доктор филологических наук, кандидат исторических наук, член ассоциации “ПЕН-Москва”, автор более 140 книг по истории и литературоведению, посвященных прежде всего истории Второй мировой войны и творчеству Михаила Булгакова. Книги и статьи переведены на польский, английский, немецкий, японский, китайский, латышский, эстонский и ряд других языков.

Polska wersja/Польская версия:

Borys Sokołow: 22 czerwca 1941. Dlaczego Stalin nie uwierzył Churchillowi?

fot. Bundesarchiv.de